The &. Part 1 - Jane Doe

– И чего ты ждешь, если она тебе так нравится? – недоумевал заботливый родитель.

– А кому не нравится… – хмуро признался Грэг, – все, поехали, я еще не собрал чемодан, – обошел он машину сзади и сел, Ник выкинул дотлевший окурок, запрыгнул на соседнее сиденье, захлопнув за собой дверцу.

– Дэн, гони домой, – и колеса плавно зашуршали по ночному асфальту.

В этот день Энн с подругами должна была идти на вечеринку в честь окончания первой экзаменационной сессии но, сославшись на усталость (что было совсем нетрудно- выглядела она теперь крайне вяло, будто эта благотворительность высосала из нее все соки), отправилась домой.

Энн Логан, Элизабэт фон Берг и Кэтрин о`Доннел снимали второй этаж небольшого симпатичного домика недалеко от университетского городка. На первом жило еще несколько ребят со старших курсов медицинского факультета и один океанограф, также с первого. Это были тихие парни, и они подбирали себе тихих соседей. В прошлом году второй этаж полностью принадлежал выпускникам, и пришлось хорошенько потрудиться, чтобы отмыть его от прощальных вечеринок. Это было единственной причиной, по которой старшекурсники не переехали повыше. Кто был хозяином дома, никто уже толком и не помнил- деньги просто собирались со всех жильцов и в срок отправлялись на какой-то заграничный счет.

Элизабет с Кэтрин решили оторваться перед отъездом в родные пенаты и хорошенько нагуляться перед семейными празднествами. Энн же никуда не собиралась в этом году. Переодевшись, она безмолвно села на диван перед телевизором и начала монотонно переключать каналы. Рядышком срочно примостился белый котенок с черной лапкой и начал усиленно намуркивать только ему известную мелодию. Энн погладила его немного, однако, не найдя ничего приличного на экране, решила оставить телевизор коту, а сама пошла в свою комнату, удобно устроилась в любимом кресле и взялась за учебник. Но буквы теряли смысл, расплывались, становясь переплетением неясных символов, сливавшихся в отпечаток образа- лица человека, только что вошедшего в ее жизнь, так просто и бесцеремонно. Она медленно провела ладонью по странице, будто оттуда на самом деле на нее смотрел Ник Хант. Рука до сих пор ощущала тепло его прикосновения. Такой родной и такой далекий одновременно… «Ник» – прошептала она про себя. Сколько воли потребовалось ей на той аллее, чтобы оторвать взгляд от его глаз, ничем не выдать волнение- ни словом, ни движеньем, вырваться из его магнитного поля и наконец доплестись до дома. Она начала всматриваться в свою правую руку, туда, где оставил след своего поцелуя этот мужчина, поднесла кисть ближе к лицу, словно пьяная втянула неуловимый запах его губ.

– «Неужели это оно!» – ее мысли крутились вокруг головы, больно давя и ударяясь друг о друга. Его образ отпечатался в уме с такой четкостью, что она могла осмотреть его со всех сторон, отчетливо видя каждую морщинку у глаз и волоски разноцветной щетины на щеках… на ее лице начала вырисовываться мечтательная улыбка… на секунду придя в себя Энн резко одернула руку, захлопнула учебник.-«Твою ж мать…!»

Она встала, направилась в ванную, на ходу скидывая с себя одежду, зашла в душ, набрала в легкие воздуха, перевела рычаг на холодную воду и потянула вверх. Ледяная струя обожгла ее темя, сердце перехватило на мгновение, но Энн уперлась ногами в землю и с силой, медленно выдохнула вниз.

Она делала так, когда паника, страх либо другие бесполезные эмоции затмевали ее разум. (Если не было возможности намочить голову- струя направлялась на самый выпуклый шейный позвонок (CVII). Со временем все меньше и меньше ситуаций могло спровоцировать столь бурную реакцию, и просто выдыхая вниз, а точнее- в землю всю тяжесть, (не пол под ногами, а Землю) она приходила в себя. Это очень помогало на экзаменах и в публичных докладах, при общении с людьми на порядок выше ее статусом. Но сегодня ничего не помогло- и этот вечер грозил переменить всю ее жизнь.

2.

Прошло безо дня две недели, заканчивалась рождественская пора, праздничные настроения постепенно сменялись обычными будничными заботами (насколько они могут быть обычными в таком месте как Майами на Рождество). Погода налаживалась- дожди поредели, кроющие небо облака дали лучам солнца прорваться на продрогшую поверхность земли.

Энн сидела в пустынной библиотеке, когда ее телефон ровно завибрировал по поверхности стола.

– Слушаю, – улыбнулась она. Голос с другой стороны заставил ее сердце встрепенуться.

– Энн, здравствуй, не помешал? Это Ник, Ник Хант, отец Грэгори. Мы недавно познакомились…

Энн подскочила на стуле. Тот резко шваркнул по полу, что можно было услышать через трубку.

– У Грэга все в порядке? – забеспокоилась она- нужно было срочно чем-то оправдать странный звук и нескрываемое волнение в голосе.

– Да, не переживай. Ты в городе?

– Эээ, да.

– Можем сегодня встретиться? – есть разговор.

– Ммм… до девяти я в библиотеке, потом свободна, – старалась она произнести как можно спокойнее. Для этого пришлось растягивать слова, говорить слегка нараспев, но результат ее все равно не устраивал. Хорошо хоть, он ее сейчас не видит, а телефон немного искажает звук.

– Отлично, машина будет ровно в девять, возле входа. Stanford Dr., если не ошибаюсь? Тогда до встречи, – отчеканил металлический голос и отключился.

Энн некоторое время недоуменно сидела без движения, потом посмотрела на время- до встречи оставалось несколько часов.

Последние недели она провела за учебниками- только чтобы не подпускать к себе ни единой мысли об этом человеке. И у нее получалось. На праздники ехать было особо некуда, все соседи разбежались по своим родным, так что она была одна во всем доме, конечно, если не считать котенка. Это и плюс- можно разгуливать голой по комнатам, и минус- когда извне никто не отвлекает, собственные мысли так и норовят вылезти наружу. Но ребята начали постепенно возвращаться и, учитывая, что семестр только начинался, библиотека стала самым спокойным местом обитания.

Здесь Энн борола свой личный мыслительный поток другим- научно-познавательным и все шло вполне себе гладко. До этой вот самой злосчастной минуты.

Худшим вариантом было бы гадать, для чего Ник хочет ее увидеть, поэтому Энн отложила учебники, села прямо, заплела волосы в косу, закрыла глаза и несколько раз низом живота глубоко вдохнула в легкие самый свежий библиотечный воздух, который только могла себе вообразить. Сердце постепенно приходило в норму, она открыла глаза, поставила на телефоне будильник, чтобы не отвлекаться на время, и снова взялась за книги.

У Энн был особый интерес в этой жизни- она отмечала в людях то, чего не видели другие- малейшие жесты, мимику, любые отражения эмоций, тембр, тон, мимолетные фразы, градус наклона головы, улыбки, смех, походка, поза, пульсацию крови в венах, изменения в температуре тела, запах и состояние кожи- все эти элементы складывались для нее в некое подобие схемы, дававшей наиболее полное представление о человеке. И чем больше опыта общения с разномастными людьми она приобретала, тем точнее становились ее оценки. Далее, тщательно отработав все возможные физические признаки и их соединения, она начала подмечать другие- более легковесные. Все ее схемы на самом деле были уже налеплены на самих людей- образами, мыслями и колышущимися соцветиями вокруг них. Все это вместе и было тем самым нутром, настоящей личностью человека. Но так трудно было зачастую поверить, что где-то там, под всей этой разноцветной пылью скрывается душа.

Тонированный джип прибыл ровно в срок. Водитель, молодой парень с отстраненным взглядом ждал снаружи, чтобы открыть ей заднюю дверцу. Энн посмотрела на него слегка раскосо и увидела, как семейные неурядицы с юной женой забирают у него массу сил. В его пасмурной ауре, в районе солнечного сплетения имелась темная дыра, такие оставляют своим родителям новорожденные дети. Парень и сейчас продолжал мысленный диалог с супругой, ожесточенно доказывая ей свою позицию в каком-то бессмысленном споре. В Нике же он видел идеал, человека, лишенного его проблем и старался подражать своему работодателю во всем: постепенно перенимая его манеру общения, мимику и даже жизненные взгляды, но выходило так себе.

Дэн захлопнул за своим пассажиром дверцу и, продолжая думать о своем, плюхнулся за руль. Ника внутри не оказалось. Энн не стала задавать вопросов.

Энн сидела на кожаном кресле, на том самом месте, где обычно сидел Он. Рядом валялась утренняя газета, которую он читал по пути в офис. Она попробовала приоткрыть окошко, но машина была бронированная. Она провела ладонью по теплой спинке кресла. Легкий аромат его одеколона и сдержанность мыслей царили здесь. «Так бы тут и осталась» – думала Энн, блаженно прикрыв глаза, наслаждаясь дивной атмосферой замкнутого пространства, но умиротворительный экстаз продолжался не так долго, как ей хотелось бы- скоро ворота открылись и машина, шурша белым щебнем, припарковалась на широкой площадке у дома.